Полоцкие фрески. Византия и аскетика.

Сегодня появляются новые противоречивые мнения о фресках Спасской церкви Полоцкого Свято-Ефросиниевского монастыря. Иконопись пережила большое количество нападок с точки зрения художественного реализма, и сейчас необходимо снова поговорить о направлениях византийского искусства.

В последнее время мне пришлось столкнуться с новыми мнениями о фресках Спасской церкви Полоцкого Свято-Ефросиниевского монастыря. Была высказана мысль о том, что фрески Полоцка - провинциальный примитив, созданный мастером средней руки, далёкий от художественного мастерства византийских центров высокого религиозного искусства той поры.

Сложность в том, что полоцкие фрески открыты совсем недавно и их не ограждает статус общепризнанного шедевра, как, например, церковь Спаса на Ильине в Великом Новгороде (если бы не многочисленные монографии и само имя Феофана Грека, некоторые искусствоведы могли бы и эти фрески объявить провинциальным примитивом).

Вообще-то защищать символическое не натуралистическое искусство от нападок и унижения достаточно сложно. К примеру, «Танец» Матисса защищён Эрмитажем и страховой стоимостью, а иначе, как Вы объясните, что это хорошо, человеку культурно неподготовленному?

Иконопись сама по себе пережила большое количество нападок и упрёков в примитивизме, и долгое время считалась продуктом неразвитого искусства «тёмных веков». С точки зрения искусствоведа начала ХIХ в., что Константинополь, что Синай, что Киев ХII в. – всё одинаковый средневековый примитив рядом с античными и ренессансными образцами художественного реализма. С тех пор вроде и много времени прошло, но тяга к любованию материальным миром – «как живое» - всё равно сильна.

Но к церковному искусству византийского культурного поля этот критерий неприменим в принципе. Византийское искусство символично и рафинировано, очищено от случайностей и произвола художника, а с живоподобием в Византии боролись последовательно и долго.

Поэтому совершенно непонятно, как можно признавать высоким искусством XII века фрески Константинополя, Кипра, Македонии, но не признавать Полоцкие?

На протяжении времени существования Византии в Константинополе были периоды увлечения античностью, а так же восточными тенденциями, связанными с орнаментализмом и изощрённостью. Возможно, когда человек видит сложные геометрические орнаменты, он считает, что это мастерство, и, действительно, - в Полоцке такого нет.

Но отказ от изощрённости – это как - раз «мейнстрим» Византийского искусства ХII в., именно в художественных центрах оно подчёркнуто монументально-аскетично. Полоцкие фрески вполне соответствуют именно магистральному движению Византийского искусства.

“Возрождение искусства такого типа, по видимому, всегда в той или иной мере было связано с какой-то аскетизацией духовной жизни… Неверным было бы объяснять его появление провинциальным упрощением художественного языка. Скорее, интерес к нему всегда был вызван идейными причинами.” ( Ольга Попова. “Византийские иконы VI – XV вв.” История иконописи. М. 2002 стр. 54.)

То направление константинопольского искусства, которое иногда называют «комниновским маньеризмом», возможно, более отвечает представлениям не слишком напрягающего себя аскетикой современного человека о прекрасном, но в самой Византии оно было довольно узким течением, ориентированным на ограниченный круг аристократии, неким подобием европейского «рококо».

А фрески Свято-Ефросиньевского монастыря в Полоцке – это чудесно сохранившаяся византийская классика.

Богородица Одигитрия. Мозаическая икона, начало 12 в. Монастырь Хилиндар, Афон.